Удмуртия реорганизовала психбольницы: больные идут на волю

Реорганизацией психиатрической помощи в Удмуртии занялись еще в далеком 2016 году. Тогда к Республиканской клинической психиатрической больнице в Ижевске, именуемой в народе «Ягодкой», присоединили больницы Воткинска и Сарапула. Самостоятельными на тот момент оставались 1-я республиканская психоневрологическая больница в селе Сардан Можгинского района, 3-я РПБ в селе Постол Завьяловского района и Глазовский психоневрологический диспансер.

В августе 2019 года правительство УР распорядилось присоединить к ижевской «Ягодке» и их, причем сделать это нужно было в течение четырех месяцев. Планов не афишировали и с общественностью «оптимизацию» не обсуждали, еще, не дай бог, кто-нибудь озаботится судьбой больных и тем, где они будут находиться после «реорганизации».

Но сделать все по-тихому не получилось. Сначала шум поднялся в «северной столице» республики. Отстаивая Глазовский психоневрологический диспансер, на митинг вышло 300 человек, но и это не помогло, Глазов перед реорганизационным напором не устоял. Теперь громкое «Нет!» говорит Сардан.

Больных не принимать!

О запланированной реорганизации медперсонал 1-й республиканской психоневрологической больницы в селе Сардан уведомили в сентябре прошлого года, назначив ее на 2020 год. Даже дату конкретную назвали – 20 января. Но реорганизовать учреждение не вышло, поскольку два младших медбрата по уходу за больными, Иван Комышев и Юрий Григорьев, выступили против.

«Сначала по устному распоряжению дали команду не принимать психических больных, - рассказал Udm-Info Иван Комышев. – Принимают только тех, кто в тяжелом состоянии. Тех же, кто потенциально вылечен и у кого есть дом и родственники, отправляют домой, либо по интернатам, а там будь что будет. Просто просят родственников забрать их на время. Идут на все что угодно, чтобы численность пациентов упала. Экономия большая получается, хотя из бюджета средства поступают в полном объеме. А медперсонал расформировывают по-тихому. Администрация больницы боится огласки».

Особенность больницы в Сардане - в ней есть единственное психо-туберкулезное отделение в республике. По некоторым данным, в связи с реорганизацией ей просто не продлили лицензию на оказание помощи пациентам, получавшим лечение в этом отделении. Но и Республиканская клиническая психиатрическая больница, к которой присоединяют районные, не имеет такой лицензии.

«Есть информация, что всех туберкулезных больных хотят переместить в Можгинский тубдиспансер. У них есть лицензия на осуществление врачебной деятельности, а в Сардане хотят сократить отделение, - продолжает Иван. - Но мы выступили в конце декабря с пикетом у можгинской администрации, и дело заглохло».

Пикет, на который вышли два человека из РПБ в Сардане, прошел 21 декабря у здания можгинской администрации.

Иван Конышев и Юрий Григорьев выступили против закрытия своего психо-туберкулезного отделения и в поддержку Всероссийской акции медработников за доступную медицину.

Такого чуда, как акция протеста, в Можге не видели давно.

«Наверное, лет десять», - уточняет Иван.

Сейчас психо-туберкулезное отделение - самое многочисленное в больнице. В остальных отделениях в связи с реорганизацией число больных сильно упало.

«Вы курнули, что ли?»

До 20 января с реорганизацией власти республики не уложились, ее срок перенесли на конец февраля. Одна из причин – два несогласных сотрудника больницы в Сардане. Что с ними делать? Решили сократить.

Для этого у работодателя всегда есть масса возможностей, например, классика жанра - дисциплинарные взыскания. Подловить неугодного работника на каких-то досадных нечаянных промахах, которые делают все, - легко, было бы желание. А если такой работник не молчит, нужно «лепить» дисциплинарные взыскания, а после третьего – увольнять.

У Комышева их уже два, у Григорьева столько же.

«Эти дисциплинарные взыскания необоснованные», – говорит Иван.

Первое он получил за то, что якобы оскорбил старшую медсестру на утренней пятиминутке.

На этой летучке она заявила, что Комышев распространяет слух о ее увольнении. В ответ молодой человек удивился: «Вы курнули, что ли, Галина Михайловна?»

То, что в спокойное время было бы воспринято как шутка, в напряженных условиях реорганизации квалифицировали как «нарушение внутренней этики» и оскорбление.

После этого Комышев стал вести аудиозапись переговоров с администрацией, чтобы в случае необходимости было доказательство того, что он говорил, а что - нет.

Второе замечание он получил как раз за аудиозапись.

25 января, уже после пикета, Ивана просто поставили перед фактом, сообщив, что у него имеется второй выговор. Он поинтересовался, за что именно. И ему пояснили, что он обвиняется не только в записи служебных разговоров, но и в том, что дает их слушать больным. Правда, как-то подтвердить этот факт администрация больницы не смогла, поскольку его и не было.

Другими словами, порядок оформления привлечения работника к дисциплинарной ответственности был нарушен. И уже на основании этого должен быть отменен.

Свой независимый профсоюз

Обращаться в прокуратуру или инспекцию труда, где по 2-3 месяца рассматривают одно обращение, Комышев и Григорьев считают бессмысленным. И так как «карманный» профсоюз защищать их отказался, они 28 января зарегистрировали в своей больнице ячейку профсоюза «Действие»: Комышев в ней – председатель, а Григорьев – его зам.

Теперь, прежде чем их уволить, работодатель должен запросить мнение председателя профсоюза «Действие». А сами они уже подали в суд по первому дисциплинарному замечанию Григорьева.

Но создание независимого профсоюза вряд ли остановит реорганизацию сарданской больницы.

«Реорганизация идет, она запланирована правительством УР. Ради экономии. Больничная администрация и на сотрудниках экономит: не платит зарплату, как полагается. Согласно дорожной карте, работая на одну ставку, я должен получать среднюю зарплату по региону среди медработников. По данным Удмуртстата, сейчас это 33 тысячи рублей (у среднего и младшего медперсонала), врачам должны выплачивать 200%, значит, 66 тысяч рублей на ставку. А получаю я 22-23 тысячи рублей. Возможно, другие получают 33 и 66 тысяч, но только с учетом переработок. Смотрите, мне не платят в полном объеме за ставку и еще умудряются вычитать за дисциплинарные взыскания. Что дальше делать, даже не знаю, - говорит Иван Комышев.

Психбольные на воле

Сокращение койко-мест в психиатрических больницах жители Удмуртии уже почувствовали или еще почувствуют. Когда увидят рядом с собой – на улицах, в подъездах, где угодно – тех, кто по медицинским показаниям должен содержаться и лечиться в психиатрических клиниках.

«Психических больных меньше не становится, их количество, напротив, увеличивается. А их выпускают на волю, где они часто совершают преступления. Два года назад у нас чуть не засудили врача за то, что она выписала больного, который якобы вылечился, а он совершил убийство. Ее хотели привлечь к уголовной ответственности, но дело спустили на тормозах. А теперь таких же больных отпускают по домам. Будут ли за ними следить родственники? И такие больные будут ходить среди нас. Об этом никто не задумывается. Очень много больных стариков, женщин, вообще людей трудоспособного возраста, кому нужна бывает психиатрическая помощь, а где она? Куда их размещать сейчас?» – спрашивает Иван Комышев.

18 февраля на заседании суда по первому дисциплинарному взысканию Григорьева два младших медбрата планируют рассказать об этом.

Для ИА «Udm-Info» ситуацию прокомментировал руководитель регионального отделения независимого профсоюза медработников «Действие» Александр Золотарев:

- Я считаю, что такие меры как присоединение Глазовского психоневрологического диспансера, 1-й и 3-й республиканских психоневрологических больниц к 1-й республиканской клинической психиатрической больнице ни к чему хорошему не приведут. Если рассуждать логически, изменения проводятся с целью улучшения оказания медицинской помощи. Но разве психиатрию Удмуртии сотрясали скандалы? Или были ситуации, как в других регионах, где пациенты с такими диагнозами нападали на детей в школах и детских садах или устраивали поножовщину только из-за обострения своего состояния здоровья? Слава Богу, такая участь Удмуртию миновала.

Действующая, выстроенная годами система оказания психиатрической помощи населению Удмуртии была наиболее, я бы сказал, пациентоориентированной, поскольку она учитывала многие особенности таких пациентов. К примеру, в Глазове отделение неврозов (более легкие формы) функционировало в отдельном здании от отделения психиатрии (более тяжелые формы). Сейчас все это будет объединено в одном здании и при этом сокращены койко-места.

В Сардане также функционировало единственное на всю республику отделение, где оказывалась психоневрологическая и психиатрическая помощь пациентам с туберкулезом. Учитывая, в каком плачевном состоянии находятся туберкулезные диспансеры в Удмуртии, страшно представить, где, а самое главное, какая помощь будет оказываться таким пациентам в случае закрытия этого отделения.

Кроме того, за всеми этими мерами и сокращением койко-мест скрывается желание региональных чиновников перевести оказание медицинской психиатрической помощи из стационара (то есть самой расходной) в амбулаторную помощь.

К чему это может привести? Пациенты с активной формой туберкулеза, да еще имеющие психические отклонения, или пациенты с фазой обострения никак не внесут стабильность в криминогенную обстановку современного социума, напротив, все это повлечет рост числа преступлений, совершенных такими пациентами. И заложником здесь будет как раз общество - те же медики, которых будут обвинять во всех смертных грехах, и простые граждане, в жизнь которых будет добавлен еще один серьезный повод для беспокойства.