Реконструкция полигона обеспечит ему, как минимум, еще 10 лет работы, приняв 1,7-1,9 млн тонн мусора. Таковы расчетные цифры. Чем глубже будет сортировка мусора на мусоросортировочной станции (МСК), расположенной на полигоне, тем выше будет процент идущих в переработку полезных фракций, соответственно, дольше срок службы полигона.

– Какая техника сегодня работает на вашем полигоне?

– Чтобы полигон ТКО нормально функционировал, необходимы постоянные вложения и в технику, и в инфраструктуру. Этого, к сожалению, или не делалось, или делалось по остаточному принципу. Когда наша компания принимала полигон, на нем работал один экскаватор и три бульдозера, сегодня – 4 бульдозера, два экскаватора, погрузчик. В этом году закупили новую технику по лизинговой схеме на 19 млн рублей – опять же экскаватор, бульдозер гусеничный, погрузчик фронтальный.

– Может ли случиться так, что проект реконструкции полигона не пройдет экспертизу?

– Оснований для таких прогнозов нет. Тем не менее, даже если рассматривать такую возможность, опасаться того, что деньги, которые мы собираемся вложить в реконструкцию, станут прибылью учредителя, нет. Они в любом случае будут вложены в развитие полигона, в увеличение глубины сортировки..

– Сегодня все чаще говорится о том, что в будущем полигоны будут вовсе не нужны или их использование будет серьезно ограничено.

– Общий тренд, действительно, таков – в перспективе отказаться от полигонов захоронения ТКО. Но это произойдет тогда, когда будет достигнута 100-процентная глубина сортировки мусора и к этой цифре приблизится процент выделяемых полезных фракций.

Пока это мечта, но, как говорится, чтобы стать чемпионом, нужно тренироваться с чемпионами. Мы очень серьезно изучаем опыт Финляндии, перенимаем его, рассматриваем возможность приобретения в этой стране специальной техники. Финны шли к переработке 96% отходов больше 20 лет, мы можем прийти к этому намного быстрее, если будет общая заинтересованность, если будет создан механизм, который позволит добиться переработки более 90% мусора.

– Полигон – объект, представляющий опасность. Как работают системы безопасности полигона по Нылгинскому тракту?

– Чтобы ответить на ваш вопрос, нужно понимать, как устроен полигон. На определенной площади роется котлован глубиной около 3,5 метра. Но дно укладывается специальная пленка, которая не дает попасть в почву фильтрату – вредным стокам.

Фильтрат откачивается с помощью насосов, но его утилизация – это пока что большая проблема. Собственных очистных сооружений на полигоне нет и мы вынуждены обращаться к ижевским компаниям, имеющим фильтрующие мощности. Также часть фильтрата, согласно технологической карте, используем в процедуре захоронения отходов. Собственные очистные сооружения у нас появятся, когда будет проведена реконструкция полигона.

– Какова сегодня глубина сортировки мусора, какая предполагается в перспективе?

– Мусоросортировочный комплекс, работающий на полигоне, очень далек от совершенства, он не предполагает автоматизации. За ней будущее, и уже сегодня мы совместно с регоператором присматриваемся к работе полуавтоматических МСК, оснащенных двумя сепараторами – один позволяет извлечь из мусора любой металл, второй – ПЭТ-упаковку.

Новый МСК нам, безусловно, необходим, и в наших планах обозначено его приобретение, необходимо решить вопрос с финансированием. Мы отправили заявки в не так давно созданную структуру – ППК РЭО (Российский экологический оператор), но ответов пока не получили.

Нас такой подход, конечно, не устраивает, его необходимо менять. Хорошо, что в ППК РЭО к нашему мнению прислушиваются, и есть все основания полагать, что помощь Российского экологического оператора, единственной на сегодняшний день структуры, готовой кредитовать сферу обращения с ТКО, в приобретении МСК будет нам полезной.

– Удается ли вам наладить реализацию отсортированных из мусора полезных фракций?

– Реализовать удается то, что используется в производстве. В основном это ПЭТ-упаковка – она пользуется спросом, хотя цена на нее в последнее время снизилась. Алюминиевых банок, картона в поступающем на полигон мусоре не так много – все это собирается до попадания в мусоровозы. Есть упаковка «тетрапак», но ее принимает единственное предприятие, находящееся в Подмосковье, и цена на нее невысока.

Кроме того, следует учесть и такое обстоятельство: рост выручки от реализации полезных фракций снижает установленный тариф на сумму этой выручки. Я считаю, что это правильно: мы больше зарабатываем, люди меньше платят за вывоз отходов.

– Возможна ли, на ваш взгляд, сортировка мусора, захороненного на полигоне ранее?

– Пока таких технологий, во всяком случае, в России, не существует. Такая сортировка представляет опасность – вторжение в ранее захороненный мусор чревато выделением газов. Да и эффективность ее вряд ли будет высока: если сегодня доля органики в мусоре на уровне 50-60%, то там она должна быть еще выше, а органика – это то, что утилизировать сложнее всего.

Так что вряд ли можно вести речь о переработке ранее захороненного мусора. А что касается перспектив использования полигона в будущем, то есть разные варианты.

– Раздельный сбор мусора в республике ведется далеко не везде, тем не менее, установлено около 300 контейнеров. Как это сказывается на работе полигона?

– Пока это капля в море, но с чего-то начинать необходимо: сегодня 300 контейнеров для раздельного сбора, в планах регоператора на следующий год довести цифру до 1000 таких контейнеров.

И чем больше их будет – тем лучше. Одно дело, когда приходит обычный мусоровоз, и совсем другое – с разделенным мусором. Резко вырастает скорость обработки мусора и ее качество.

Отмечено, и не только нами, что жители городов больше заинтересованы в раздельном сборе мусора, а жители районов о ней часто не знают или знают очень мало. И для того чтобы мы в итоге пришли к раздельному сбору мусора, нужно провести огромную работу – не только внедрить систему раздельного сбора мусора, но и приучить людей к нему, дать им почувствовать его преимущества.

– Вы сказали о том, что переработка органики достаточно сложна. Почему?

– Здесь мы снова опираемся на чужой опыт. На полигоне рядом с Пушкиным в Подмосковье залили бетоном площадки, напоминающие силосные ямы. Отрегулирована подача воздуха, обеспечено автоматическое ворошение органической массы. На выходе они получают плодородный грунт, который может идти в продажу.

Мы сделаем бетонную площадку, аналогичную тем, что существуют на подмосковном полигоне, ворошить органический слой будем с помощью экскаватора. Температура внутри будет около 80 градусов, и в достаточно короткое время мы будем получать из органики плодородный грунт, который будем использовать при рекультивации полигона для отсыпки склонов. Это позволит нам экономить, поскольку землю для отсыпки мы сегодня вынуждены покупать. Пусть не намного, но это увеличит и глубину переработки отходов.

– Существует ли сезонность в работе полигона?

– Первый год работы был для нас очень показательным. «Мусорная реформа» стартовала в январе, а к марту транспортники едва справлялись с работой: увидев изменения в работе, люди стали выбрасывать то, что не выкидывали до этого. Мусоровозы едва справлялись с работой, но впоследствии ситуация выровнялась.

Сезонность в работе, безусловно, присутствует, мы ее отмечаем. Больше всего мусора на полигон поступает в мае и сентябре – после весенних субботников и в период сбора урожая.

– Сколько человек работает сегодня на полигоне?

Когда я принял полигон, это было место, продуваемое всеми ветрами. Инфраструктура фактически отсутствовала, люди работали в очень тяжелых условиях. Мы «перешили» ангар, сделали в нем новую систему отопления; заканчиваем строительство городка, в котором будут все удобства для сотрудников – столовая, душевые, места для отдыха. Отдельное внимание уделяем помещениям для ремонта техники.

Мы благоустроили дорогу от Нылгинского тракта до полигона, в ответ на жалобы транспортников о том, что в распутицу ездить по телу полигона невозможно, вложили деньги в благоустройство, и теперь разгрузке машин ничто не мешает. Во все дорожные работы вложили 25 млн рублей.

– Сообщают ли вам, как руководителю, о каких-то необычных находках в мусоре?

– Нет, такой практики нет, хотя на одном из полигонов в Саратовской области я побывал в музее. Его экспонаты – вещи, найденные в мусоре. Удивительно, там был номер газеты, датированный 22 июня 1941 года, ордена и медали, владельцев которых так и не удалось найти, треугольные письма с фронта и даже немецкая каска с I Мировой войны… Думаю, что, создав всю необходимую инфраструктуру, мы задумаемся и о собственном таком же музее, он наверняка будет интересен.

– Спасибо.