«Другого такого нет и не будет». Валерию Харламову сегодня исполнилось бы 75 лет

Мифов и легенд про Харламова сложено не меньше, чем про олимпийских богов — собственно, он и был одним из них, дважды выиграв олимпийское золото. У него при жизни был статус бога или полубога, что, как мы знаем из Ильфа и Петрова (которых Харламов, кстати, мог цитировать наизусть целыми главами), практически одно и то же.  Популярность его была фантастической. Почему? Ведь он не был самым титулованным по количеству медалей и всевозможных трофеев, не забрасывал больше всех — партнёры по тройке Петров и Михайлов забивали чаще, не  играл лучше всех — нет. Ответ прост: он играл красивее всех. Харламов мог себе позволить сыграть броско, в удовольствие. При этом, будучи художником игры, он был готов тяжело, до копоти с сажей работать, когда это требовалось — «и архитектор, и каменщик».

Бриллиант среди алмазов

Композитор Шостакович, по воспоминаниям близких любивший футбол и хоккей не меньше,  чем музыку, был очарован Харламовым. Однажды, следя за игрой нашей сборной  у экрана телевизора, он восторженно произнёс: «Харламов! Какой же это бриллиант среди алмазов!» Нечто подобное говорил про Всеволода Боброва замечательный футбольный тренер и педагог Борис Аркадьев, только другими словами: «Если сравнивать Боброва с другими, то Бобров — это бифштекс, все остальные вокруг него — гарнир».

Самым красивым и легендарным считается гол, забитый Харламовым в сентябре 1974 года в Квебек-сити в первом матче Суперсерии-74, когда он,  поводя плечами, проскочил между легендарными защитниками Пэтом Стэплтоном и Жан-Клодом Трамбле.

Пятикратный обладатель Кубка Стэнли Трамбле, человек для ижевского хоккейного болельщика почти родной (так прозвали защитника «Ижстали» Олега Чукина, автора эмблемы клуба, за внешнее сходство),  недоумевал и годы спустя: «Я по сей день не понимаю, как он нас прошёл. Знаю одно: другого такого хоккеиста нет и не будет».

Нечто подобное Харламов повторил в декабре 1975-го, забросив шайбу в ворота «Нью-Йорк Рейнджерс» в стартовой игре первой клубной Суперсерии СССР — НХЛ.

Легенда о злом тренере

Про свои фантастические финты на льду Харламов говорил, что до последнего мгновения сам не знает, в какую сторону свернёт-поедет. Беда в том, что и в обычной жизни он тоже часто этого не знал.

В мае 76-го, всего через неделю после свадьбы, Харламов попал в автомобильную катастрофу — двойной оскольчатый перелом правой лодыжки, два сломанных ребра, сотрясение мозга. Пострадавшую ногу светило хирургии Андрей Сельцовский собирал буквально по осколкам — даже рассматривался вопрос об ампутации ступни.

Хоккейное величие складывается медленно и из многих составляющих и уходит в одночасье, стоит пропасть чему-то одному. Обогнав все сроки выздоровления, Харламов вернул себя на лёд, но потерял фирменную обводку (лодыжка почти не гнулась)  и стал обыкновенным хоккеистом. Ну, почти обыкновенным — интеллект не задушишь, не пропьёшь. Но не окажись рядом партнёров на льду и друзей по жизни Михайлова и Петрова, с которыми у Харламова была, как отмечал тренер армейцев Константин Локтев, удивительная психологическая совместимость, Харламову стоило бы повесить конёчки на гвоздь. Закат великой тройки получился пышным и багряным — сборная СССР дважды победила на чемпионатах мира — в Праге, на льду «заклятых друзей» (это в 78-м году!) и дома, в Москве. Но после провальных олимпийских игр в Лейк-Плэсиде тренер Виктор Тихонов принял единственно верное решение омолодить команду. Михайлов завершит карьеру первым, Петров ещё съездит весной 81-го на чемпионат мира в Стокгольм (много лет спустя Петров справедливо возразит журналисту в интервью, что не он играл в одном звене с Макаровым и Крутовым, а «они играли со мной»). Всем, однако, было понятно, что это лебединая песня Петрова в сборной. Харламов после Лейк-Плэсида ни на одном крупном турнире в майке сборной больше не сыграет.

До сих пор не утихают разговоры, почему Тихонов не взял легендарного форварда на Кубок Канады-81. Увы, тренер руководствовался лишь спортивными законами, которые иногда бесчеловечны и жестоки. И в этом смысле  Тихонов мало чем отличался от Тарасова, которого в последние десятилетия рисуют добрым дедушкой с шоколадкой «Сказки Пушкина» в кармане, или Боброва. Тарасов в своё время «закруглил» карьеру далеко ещё не пожилого даже по игроцким меркам Вениамина Александрова, а Бобров находящегося в расцвете сил Анатолия Фирсова — оба, к слову, были моложе 33-летнего Харламова. Однако легенда о злом тренере, который в последний момент отцепил легендарного игрока и поэтому он разбился в автокатастрофе, жива. И не просто жива — она продолжает каждый год обрастать всё новыми сенсационными подробностями. Но это уже чистый фольклор — народ по определению защищает своего героя, мифологизирует его.

В центре внимания

С Ижевском и «Ижсталью» Харламова связывало не так много, но несколько ниточек отыскать можно.

С Николаем Вакуровым, который играл в одной тройке с совсем молодыми братьями Орловыми (в том, что они выросли в мастеров экстра-класса, была несомненная заслуга дядьки-наставника Вакурова) Харламов рос вместе. Три года играл в юношеской команде ЦСКА, два года — в одном звене.

«Валера маленький был, поздно вырос, — вспоминал Вакуров. — Заиграл, когда окреп и подрос. Как гадкий утёнок, который потом превратился в прекрасного лебедя».

В детстве у Харламова было прозвище Клири — в сборной США, которая выиграла олимпийское «золото» в Скво-Вэлли в 1960-м, играли братья Клири. Откуда пошло это прозвище и в честь которого из братьев — Боба или Билла — было придумано прозвище, с точностью не скажет никто.

«Когда я был в Америке с „Торпедо“, ко мне подошёл один из этих братьев, — рассказывает ещё одну историю Вакуров. —  Расспрашивал меня про наших хоккеистов, против которых ему доводилось играть — про Александрова, Альметова, Трегубова с  Сологубовым. Я ему сказал: „Знаете, у Харламова была такая кличка — Клири“. Он очень удивился».

С защитником Юрием Шаталовым — единственным в истории удмуртского хоккея заслуженным мастером спорта — Харламов играл бок о бок в первой команде ЦСКА, а потом в сборной. В армейском клубе он выходил на лёд с Виктором  Кутергиным, «лучшим полуфабрикатом советского хоккея» — такую характеристику Кутергину дал Анатолий Тарасов. Легендарный свердловчанин оставил о себе добрую память во всех клубах, за которые выступал. В том числе в ЦСКА и в «Ижстали», в которой, как он сам вспоминал, «сколько играл, столько был лучшим бомбардиром». И это было чистой правдой.

Канадцы ценили Харламова по достоинству, но и охотились за ним отчаянно — в каждой Суперсерии. В 72-м в шестом матче его сломал Бобби Кларк. Два года спустя на нашего хоккеиста уже после финальной сирены набросился Рик Лей — «просто так». А в январе 1976-го уже в рамках клубной Суперсерии защитник  «Филадельфии Флайерз» с нехоккейной фамилией Ван Имп безнаказанно срубил Харламова, налетев на него сзади. В том же матче аукнулось Кларку — от Виктора Кутергина он отпрянул как поп от Балды. «Толкаюсь с кем-то у борта, и вижу боковым зрением — Кларк на меня летит. Успеваю отмахнуться — попадаю точно в лоб, лицо всё в крови», — рассказывал Виктор. Кутергин в том матче, закончившемся победой «Филадельфии» со счётом 4:1, отметился не только жёсткой стычкой с Кларком, но и вошёл в историю как первый советский хоккеист, поразивший ворота обладателя Кубка Стэнли.

Игру с «Филадельфией» называют одним из самых «грязных» матчей в истории хоккея. А лучший матч всех времен и народов — ЦСКА против «Монреаля» — состоялся чуть раньше. После матча был новогодний прием в посольстве, где хоккеистам разрешили ни в чем себя не ограничивать.

«Для полноценного выходного всё равно чего-то не хватало, — пошёл в ближайший магазин и купил две бутылки водки, по пять долларов, — разоткровенничался Кутергин в интервью „Советскому спорту“. —  Это увидел Харламов и оценил поступок: мне, говорит, жене с тещей столько накупить всего надо, что я бы так не смог. А мне, холостому, проще было. Ну, пригласил я к нам с Сашкой Лобановым в номер Харлама, а он Мальцева с собой притащил. Разлили мы — а Малец сказал, что он водой разбавит — и пошел в туалет. А Лобан потом зашел, принюхался — Малец водку в раковину, оказывается, вылил! Пришлось ему объяснить, что так не делают — ты не у себя в „Динамо“».

Стоит отметить, что на результате лёгкое нарушение режима не отразилось — после новогодних праздников ЦСКА обыграл «Бостон Брюинз» (5:2), а Харламов забросил две шайбы.

Весной 1979 года «Ижсталь» впервые вышла в высшую лигу чемпионата СССР, а в октябре добилась исторической ничьей в матче с чемпионом — ЦСКА (5:5). Харламов, правда, тогда на лёд не вышел. На ижсталевском льду Легенда № 17 сыграет всего раз — 24 марта 1980 года, в звене с Михайловым и Крутовым. Второй сенсации не случится — армейцы выиграют со счётом 8:2, тройка Харламова (Тихонов его поставит в центр) будет причастна к трём заброшенным шайбам, Валерий Борисович очков не наберёт. В следующий раз ЦСКА приедет в Ижевск в конце ноября 1981-го. Уже без Харламова.