Шпиль Петропавловки на берегу Вотки

Петра творение

У государя Петра Алексеевича, заложившего на берегу Финского залива Петропавловскую крепость, была мечта. Он хотел построить в ней храм, который был бы выше сразу двух знаковых для страны сооружений — Меншиковой башни (Церкви Архангела Гавриила на Чистых прудах в Москве) и колокольни Ивана Великого в Кремле.

Это ему удалось еще при жизни. Из-за нехватки рабочих рук собор, заложенный в 1712 году, начали строить с колокольни, которую венчал деревянный шпиль, обитый медными позолоченными листами. Эту колокольню, которая была выше и Меншиковой башни, и колокольни Ивана Великого, государь и показывал «господам иностранным министрам» в 1722 году. И ладно бы только показывал, господам министрам пришлось подняться на верхний ярус колокольни.

Строительство Петропавловского собора завершили уже после смерти Петра, в 1733 году.

Подвиг Телушкина

Конструктивные недостатки деревянного шпиля выявились почти сразу, он постоянно нуждался в профилактике и ремонте.

В 1756 году он горел после удара молнии, в 1777-м пострадал от сильного ветра, а в 1830 году накренился крест с ангелом. Выправить его взялся крестьянин-кровельщик из Ярославской губернии Петр Телушкин. С помощью веревки он забрался на шпиль и за несколько дней отремонтировал флюгер.

Ко времени отмены в стране крепостного права стало понятно, что со шпилем Петропавловского собора надо что-то делать. Была создана очень серьезная комиссия из очень важных господ-архитекторов, которая пришла к выводу, что дерево не годится, нужен новый шпиль — металлический.

«Оригинальный» проект

Кого-то это, быть может, удивит, но для середины XIX столетия металл — материал для строительства почти что новый. Делать из него нечто масштабное приходилось к тому времени нечасто — конструкции куполов Исаакиевского и Казанского соборов, стропила Александринского театра, еще пара объектов… Да и опыта использования металла в строительстве было немного, поэтому создание металлических стропил для шпиля стало новшеством не только для России.

Решение делать шпиль металлическим было одобрено высочайше, государь Александр II поручил проект Константину Тону, но предложенные им варианты не устроили.

После чего было решено провести официальный конкурс, на котором победил проект инженера Дмитрия Журавского. Не вдаваясь в технические подробности, сошлемся на мнение специалистов того времени, которые нашли проект «оригинальным», а главное — вполне осуществимым.

Воткинск вступает в дело

Когда идеи Журавского воплотились в конкретные чертежи, стало ясно, что потребуется внушительное количество железа — 2600 пудов (42,5 тонны).

Генерал-адъютанту Константину Чевкину было поручено ответить на вопрос, откуда взять такое количество. Тот ситуацию оценил всесторонне и представил два варианта: либо купить в Англии, либо сделать на… Воткинском заводе.

Заводе, государю Александру II неплохо известном. В 1837 году он, будучи наследником, был на Воткинском заводе. И даже «удостоил ковать 176-пудовый якорь для Черноморского флота и другой, в 252 пуда, для корабля… в присутствии своем изволил пробовать».

«Изготовить немедля на Воткинском заводе!» — повелел Александр II относительно железа для шпиля.

Генерал Чевкин официально поинтересовался ценой, которую предстояло заплатить, ответ завода: 2 рубля 50 копеек за пуд. Соглашаясь, Чевкин указывал: «…необходимо, чтобы железо было самого лучшего качества, и чтобы болванка была подвержена к строгому испытанию к браку».

Испытания на Вотке

В самом конце 1857 года в Воткинск из Петербурга приехал автор проекта Журавский, которого давно дожидался горный начальник Иосса. Он уже успел перестроить часть производства под выполнение заказа, но проблему эту не решало: произвести 2600 пудов металла за 4 месяца, не прерывая других работ, было проблематично.

Тем более что многие элементы шпиля были настолько крупными, что прокатный стан не выдерживал нагрузки. Пришлось построить новый стан, на прокатке первой же партии его шестеренки разлетелись на части. Помог инженерный талант Иоссы, который предложил добавить меди в чугун, из которого ковали шестерни. И они выдержали.

К 1 февраля 1858 года необходимое количество железа было изготовлено, а Журавский подтвердил его безупречное качество. Пробную сборку провели на берегу Вотки, чтобы потом изделие сразу погрузить на барки и отправить в Питер.

Ввысь взметнулась железная игла высотой 48,5 метра (это примерно высота 14-этажного дома). Рабочие завода и жители поселка, первыми увидевшие новый шпиль, были в изумлении от такого чуда.

Плывут у нас по Волге ли, по Каме ли, таланты…

2 мая 1858 года каркас шпиля погрузили на три барки и пароход «Лоцман» увел их по Вотке, Каме и Волге до Твери. Оттуда груз везли до Петербурга по железной дороге.

Вместе со шпилем в столицу отправились 30 человек — 3 мастера, 4 кузнеца, 18 слесарей, 1 токарь, 1 столяр, 2 плотника и распорядитель работ («кондуктор»). К установке шпиля приступили 30 июля.

Все монтажные работы проводились днем и ночью под открытым небом, при сильном ветре и дожде. Не случайно один из слесарей — Никита Тетерин — после окончания всех работ находился по болезни в госпитале Монетного двора до 17 октября.

При сборке шпиля отличился природной смекалкой и умением слесарь Иван Лаптев, который «был оставлен с разрешения господина Министра финансов в Санкт-Петербурге для ознакомления в Хирургическом инструментальном заведении МВД с починкой и изготовлением разных инструментов».

По заслугам

Работу удалось закончить только 10 октября 1858 года. Ее стоимость составила 26 тысяч 662 рубля — английские специалисты просили в два раза больше.

А поскольку создание металлических стропил для шпиля стало новшеством не только в России, но и в мировой строительной практике, то посыпались и награды.

Иосса получил за работу перстень с бриллиантом, а Журавский — чин полковника.

Воткинцев, разумеется, также поощрили.

Горный техник Иван Девятов стал коллежским регистратором. Мастерам Степану Пестереву и подмастерью Михаилу Пирожкову вручили серебряные медали с надписью «За усердие» на Станиславской ленте в петлицу. Мастеру Григорию Ивукову (медаль в петлице уже имевшему) дарована была серебряная медаль для ношения на шее.

Остальным выплатили по 15 рублей серебром (эта сумма примерно равнялась годовому окладу рабочего). Вот эти люди: кузнецы Сергей Вицин, Самойло Стерхов, Сидор Макаров и Захар Колясников; слесари Иван Шадрин, Михайло Потанин, Захар Белоглазов, Василий Зырянов, Афанасий Лещев, Михайло Астапов, Александр Светлаков, Иван Лаптев, Роман Жарихин, Захар Мокин, Степан Ерыпалов, Никита Тетерин, Андрей Бахирев, Александр Нельзин, Андрей Кривилев, Парфентий Коновалов, Иван Бердников и Василий Замараев. Вспомним их добрым словом.