«Я фанат России»
Поэт и публицист Игорь Караулов – о славе, признании, политике, смысле творчества и его будущем.
События начала 2022 года вызвали, в числе прочего, настоящий всплеск гражданской лирики. Поэты отозвались на происходящее яркими, полемическими, порой пафосными текстами, взывающими неоднозначную реакцию. Один из самых ярких авторов последнего времени – Игорь Караулов, лауреат Григорьевской премии (2011) и участник поэтического проекта 53-й Венецианской биеннале.
Караулов принадлежит – условно, по возрасту – к плеяде литераторов, родившихся во второй половине 1960-х-начале 1970-х. Его плюс-минус ровесники – Максим Амелин, Владимир Березин, Глеб Шульпяков, Дмитрий Воденников. Сам Караулов не считает, что эта плеяда сформировала какую-то цельную литературную когорту или течение; каждый из его сверстников прокладывает собственную дорогу в литературе.
Караулов принадлежит – условно, по возрасту – к плеяде литераторов, родившихся во второй половине 1960-х-начале 1970-х. Его плюс-минус ровесники – Максим Амелин, Владимир Березин, Глеб Шульпяков, Дмитрий Воденников. Сам Караулов не считает, что эта плеяда сформировала какую-то цельную литературную когорту или течение; каждый из его сверстников прокладывает собственную дорогу в литературе.
Однако есть общие жизненные вехи – отрочество в застойном-перестроечном СССР и молодость в постсоветской России, афганская война, возврат свободы вероисповедания, блеск и нищета «лихих 90-х» - которые не могли не определить в той или иной мере их творчество. По крайней мере, в направлении «гражданской лирики», которой главным образом и посвящает себя Игорь Караулов.
Однако есть общие жизненные вехи – отрочество в застойном-перестроечном СССР и молодость в постсоветской России, афганская война, возврат свободы вероисповедания, блеск и нищета «лихих 90-х» - которые не могли не определить в той или иной мере их творчество. По крайней мере, в направлении «гражданской лирики», которой главным образом и посвящает себя Игорь Караулов.
Однако есть общие жизненные вехи – отрочество в застойном-перестроечном СССР и молодость в постсоветской России, афганская война, возврат свободы вероисповедания, блеск и нищета «лихих 90-х» - которые не могли не определить в той или иной мере их творчество. По крайней мере, в направлении «гражданской лирики», которой главным образом и посвящает себя Игорь Караулов.
«
«
Шелестели окнами дома высокие
дядюшка повёл нас в кафе “валдай”
я в тот день узнал, что умер высоцкий
но значения этому не придал.
Я тогда, признаться, любил окуджаву
здесь же и пластинки искал, в “мелодии”
много лет, исцарапанная и ржавая
моя “ригонда” гниёт на лоджии.
Скоро ли, распрямив стеклянные паруса
выйдут из этой гавани корабли?
я всё хуже слышу их голоса
и всё отчетливей – голос моей земли.
дядюшка повёл нас в кафе “валдай”
я в тот день узнал, что умер высоцкий
но значения этому не придал.
Я тогда, признаться, любил окуджаву
здесь же и пластинки искал, в “мелодии”
много лет, исцарапанная и ржавая
моя “ригонда” гниёт на лоджии.
Скоро ли, распрямив стеклянные паруса
выйдут из этой гавани корабли?
я всё хуже слышу их голоса
и всё отчетливей – голос моей земли.
В 2022 году его творчество подверглось довольно резкой критике поэтов-эмигрантов старшего поколения – Бахыта Кенжеева, недавно умершего Алексея Цветкова. Причина – политическая. Караулов реагирует на это философски, опровергая мнение некоторых коллег, что литература на русском языке может быть самодостаточна вне России:
– Россия – дом русского языка. На самом деле мы видим: где бы ни жил русскоязычный поэт, будь то в Америке, Израиле или на Украине, он все равно соотносит себя именно с Россией, пусть даже ненавидя ее.
– Россия – дом русского языка. На самом деле мы видим: где бы ни жил русскоязычный поэт, будь то в Америке, Израиле или на Украине, он все равно соотносит себя именно с Россией, пусть даже ненавидя ее.
«
«
В ответ на критику Игорь Караулов написал несколько довольно хлестких стихов, адресованных зарубежным коллегам, что дало многим повод вспомнить строчку Дмитрия Кедрина: «У поэтов есть такой обычай: в круг сойдясь, оплевывать друг друга».
– Никто ни в какой круг уже не сходится, единого литературного процесса больше нет , – отвечает на это Караулов. – Есть люди, которые остались с Россией, и есть те, кто отвернулся от нее. Внутри первого круга эта традиционная борьба литературных амбиций есть; возможно, есть и внутри второго. А вот между ними – вражда уже не литературного, а экзистенциального плана.
– Никто ни в какой круг уже не сходится, единого литературного процесса больше нет , – отвечает на это Караулов. – Есть люди, которые остались с Россией, и есть те, кто отвернулся от нее. Внутри первого круга эта традиционная борьба литературных амбиций есть; возможно, есть и внутри второго. А вот между ними – вражда уже не литературного, а экзистенциального плана.
«
«
Сам Игорь Караулов называет Россию «своей метафизикой»:
– Может быть, тут сказывается географическое образование (Караулов закончил географический факультет МГУ. – прим. ред.), но язык для меня неотделим от физического пространства, в котором он бытует. Мне интересно осмыслять это пространство .
Так же четко поэт определяет и время, в котором он живет и работает:
– От течения времени вообще сложно абстрагироваться, поскольку время и есть первопричина того, что мы пишем стихи.
Гражданская лирика Караулова 2010-х многим казалась мрачноватой, едва ли не «чернушной». Сам поэт находит, что в последнее время мрачности в его текстах поубавилось:
– Я много писал о том, как трудно остаться человеком во времена трансгуманизма и всеобщей подмены, и в этом я на всякий случай был пессимистом. Но сейчас в нас человеческого, подлинного становится больше. В том числе человеческого горя, человеческого отчаяния, но, как ни парадоксально, стало уже не так тревожно за нашу человеческую сущность.
– Может быть, тут сказывается географическое образование (Караулов закончил географический факультет МГУ. – прим. ред.), но язык для меня неотделим от физического пространства, в котором он бытует. Мне интересно осмыслять это пространство .
Так же четко поэт определяет и время, в котором он живет и работает:
– От течения времени вообще сложно абстрагироваться, поскольку время и есть первопричина того, что мы пишем стихи.
Гражданская лирика Караулова 2010-х многим казалась мрачноватой, едва ли не «чернушной». Сам поэт находит, что в последнее время мрачности в его текстах поубавилось:
– Я много писал о том, как трудно остаться человеком во времена трансгуманизма и всеобщей подмены, и в этом я на всякий случай был пессимистом. Но сейчас в нас человеческого, подлинного становится больше. В том числе человеческого горя, человеческого отчаяния, но, как ни парадоксально, стало уже не так тревожно за нашу человеческую сущность.
«
«
«
«
«
«
В одном из интервью несколько лет назад Караулов сказал, что поэзия «тщетна», что это одна из форм прокрастинации. Новые вводные, появившиеся в российской жизни в последние месяцы, не определили для поэта никаких «новых смыслов» творчества:
— Я работал с теми же смыслами и в прошлом, так что концептуально для меня мало что изменилось.
При этом ясно, что изменения внешних обстоятельств не могли не повлиять на творчество:
— Я вообще не думал, что смогу писать в условиях жизненного и социального стресса, – признается поэт.
— Я работал с теми же смыслами и в прошлом, так что концептуально для меня мало что изменилось.
При этом ясно, что изменения внешних обстоятельств не могли не повлиять на творчество:
— Я вообще не думал, что смогу писать в условиях жизненного и социального стресса, – признается поэт.
«
«
«
«
Однако стресс стал для него творческим стимулом: Караулов много пишет, публикуя новые стихи в своем канале в Телеграм, и выступает перед публикой на поэтических вечерах и концертах. Но, по словам Караулова, поэзия по-прежнему остается для него прокрастинацией:
– Стихи - это всегда то, что делается вместо чего-то другого, определенного и предзаданного.
Такого, например, как переводы, которыми литератор занимается много лет, или актуальная публицистика, которой он тоже посвящает немало времени. Игорь Караулов настаивает на том, что его поэзия и его публицистика – две совершенно независимые сферы деятельности:
– О политике я уже десять лет пишу как колумнист, а стихи – это всегда личное, не от имени партии или коллектива. В том числе и по поводу вещей, имеющих политическое измерение. Когда политики вокруг много, она становится поводом и материалом для стихов, но никогда не их сутью.
– Стихи - это всегда то, что делается вместо чего-то другого, определенного и предзаданного.
Такого, например, как переводы, которыми литератор занимается много лет, или актуальная публицистика, которой он тоже посвящает немало времени. Игорь Караулов настаивает на том, что его поэзия и его публицистика – две совершенно независимые сферы деятельности:
– О политике я уже десять лет пишу как колумнист, а стихи – это всегда личное, не от имени партии или коллектива. В том числе и по поводу вещей, имеющих политическое измерение. Когда политики вокруг много, она становится поводом и материалом для стихов, но никогда не их сутью.
«
«
«
«
При этом, по словам поэта, аудитории его стихов и статей не совпадают; порой не совпадают даже аудитории отдельных стихотворений: одним нравится одно, другим другое
– Допускаю, что многие читатели публицистики вообще не переваривают поэзию, – говорит Караулов. – С другой стороны, есть и ценители моих стихов, которым неприятна моя гражданская позиция.
Однако автор не может без читателя. Причем, пока он жив, ему необходимо общение с живыми людьми:
– Написать-то можно что угодно, но проверяются стихи голосом. И автору тоже полезно себя проверить. Я благодарен поэту Андрею Родионову за возможность участвовать в поэтическом слэме, это совсем особый опыт. Вообще поэзия, по сравнению с музыкой, – плохое шоу, но хороший повод для общения.
– Допускаю, что многие читатели публицистики вообще не переваривают поэзию, – говорит Караулов. – С другой стороны, есть и ценители моих стихов, которым неприятна моя гражданская позиция.
Однако автор не может без читателя. Причем, пока он жив, ему необходимо общение с живыми людьми:
– Написать-то можно что угодно, но проверяются стихи голосом. И автору тоже полезно себя проверить. Я благодарен поэту Андрею Родионову за возможность участвовать в поэтическом слэме, это совсем особый опыт. Вообще поэзия, по сравнению с музыкой, – плохое шоу, но хороший повод для общения.
«
«
«
«
«
«
* * *
я просто есть, мне очень важно быть
седую улицу глазами есть
с тобой за чаем вечером сидеть
ты пьешь закат — мне чая не испить
моя москва, царьград моей души
твои ворота вечно новы
а жители считают барыши
и загибают пальцы, как подковы
меня ведет мой обморочный глаз
и трое, может, следуют за мной
мы дети эпигонов, и для нас
уже растет ольховое пальто
и соловей грохочет как никто
как водопад, как ласковый портной
кузнецкий мост, его светильный газ
я просто есть, мне очень важно быть
седую улицу глазами есть
с тобой за чаем вечером сидеть
ты пьешь закат — мне чая не испить
моя москва, царьград моей души
твои ворота вечно новы
а жители считают барыши
и загибают пальцы, как подковы
меня ведет мой обморочный глаз
и трое, может, следуют за мной
мы дети эпигонов, и для нас
уже растет ольховое пальто
и соловей грохочет как никто
как водопад, как ласковый портной
кузнецкий мост, его светильный газ
Разговор с любым творцом, будь то музыкант или художник, актер или поэт, рано или поздно приходит к теме успеха, славы и признания.
– Успех – прежде всего внутреннее ощущение, что сделал годную вещь, – говорит Игорь Караулов. – Сознание своей правоты, как писал Мандельштам. Если нет этого ощущения, никакие внешние признаки успеха не порадуют.
Но если есть чувство правоты, то можно быть поэтом и без аудитории:
– У Хармса и Введенского не было при жизни других читателей, кроме друг друга.
– Успех – прежде всего внутреннее ощущение, что сделал годную вещь, – говорит Игорь Караулов. – Сознание своей правоты, как писал Мандельштам. Если нет этого ощущения, никакие внешние признаки успеха не порадуют.
Но если есть чувство правоты, то можно быть поэтом и без аудитории:
– У Хармса и Введенского не было при жизни других читателей, кроме друг друга.
«
«
«
«
С вопросом аудитории тесно смыкается вопрос «публикабельности», возможности быть напечатанным. Многие малоизвестные современные сочинители жалуются на то, что их стихов, по выражению молодой Цветаевой, «никто не брал и не берет», даже если они печатаются за свой счет.
– Сейчас вообще нет никакой проблемы издать поэтическую книгу, – возражает им Караулов. – Никакого "не печатают" больше не существует. Есть проблема только с распространением. В основном издательства об этом не заботятся, хотя есть исключения – вернее, одно исключение, издательство СТиХИ, которое самоотверженно продает поэтов тысячами экземпляров.
– Сейчас вообще нет никакой проблемы издать поэтическую книгу, – возражает им Караулов. – Никакого "не печатают" больше не существует. Есть проблема только с распространением. В основном издательства об этом не заботятся, хотя есть исключения – вернее, одно исключение, издательство СТиХИ, которое самоотверженно продает поэтов тысячами экземпляров.
«
«
«
«
Впрочем, для Игоря Караулова, по его словам, признание, слава и тиражи не так уж важны.
– Для меня важно, чтобы после меня остался мой язык, осталась моя страна – Россия, – говорит он. – Я очень хочу, чтобы она жила, была сильной, доброй и интересной. Я фанат России, это моя команда. Что там будет после смерти с памятью обо мне лично, мне все равно. А при жизни мне достаточно небольшого куска хлеба.
– Для меня важно, чтобы после меня остался мой язык, осталась моя страна – Россия, – говорит он. – Я очень хочу, чтобы она жила, была сильной, доброй и интересной. Я фанат России, это моя команда. Что там будет после смерти с памятью обо мне лично, мне все равно. А при жизни мне достаточно небольшого куска хлеба.
«
«
за Москвой
За Москвою рай, за Москвою яблонные сады
яростной татарской звонкой слободы.
Улицы, вздувшиеся молодым вином,
церковь муравьиная пляшет за углом.
Мимо лавки винной я иду один,
голову повинную – в какую из корзин?
Потеряю голову, будто от тебя,
а на самом деле от последнего тепла.
Потеряю голову на этой стороне:
никто и не заметит и не соврёт по мне.
За Москвою рай, за Москвою яблонные сады
яростной татарской звонкой слободы.
Улицы, вздувшиеся молодым вином,
церковь муравьиная пляшет за углом.
Мимо лавки винной я иду один,
голову повинную – в какую из корзин?
Потеряю голову, будто от тебя,
а на самом деле от последнего тепла.
Потеряю голову на этой стороне:
никто и не заметит и не соврёт по мне.
Тексты стихов публикуются по материалам сайта «Журнальный зал» https://magazines.gorky.media.
