«Мне хочется придумать что-то, что меня бы захватило»
Глеб Шульпяков – о роли истории в литературе и роли писателя в театре
Глеб Шульпяков – поэт, писатель, драматург, переводчик, преподаватель, заместитель главного редактора литературного журнала «Новая Юность», автор нескольких романов и поэтических сборников. Произведения Шульпякова переведены на турецкий, английский, немецкий, болгарский, китайский, французский и арабский языки. В 2002 году он стал лауреатом премии «Триумф» в области поэзии, в 2012-м – финалистом премии британского литературного журнала Three Percent в номинации «За лучшую переводную книгу».
Писатель родился в Москве в 1971 году и наряду с Игорем Карауловым, Максимом Амелиным, Дмитрием Воденниковым, Владимиром Березиным и другими авторами принадлежит к поколению «раннепостсоветских литераторов», родившихся в конце 1960-х – начале 1970-х и начавших творческую карьеру в 1990-е годы.
«Несколько лет назад я составил антологию – “Стихи тридцатилетних”, где собрал стихи “постсоветских” поэтов, – рассказывает Шульпяков. – Многие из них стали моими близкими друзьями. Я по-прежнему слежу за их работой с интересом и участием. Я помню всех нас на старте, мы все формировались в одно время и в одних условиях, и мне интересно, кто как развивается».
«Несколько лет назад я составил антологию – “Стихи тридцатилетних”, где собрал стихи “постсоветских” поэтов, – рассказывает Шульпяков. – Многие из них стали моими близкими друзьями. Я по-прежнему слежу за их работой с интересом и участием. Я помню всех нас на старте, мы все формировались в одно время и в одних условиях, и мне интересно, кто как развивается».
Самые известные романы писателя так или иначе посвящены истории и попытке эмоционально осмыслить ее ход. Романы «Восточной трилогии» («Книга Синана», «Цунами» и «Фес»), а также «Музей имени Данте» и «Красная планета» в той или иной степени пытаются помочь читателю если не определить исторические закономерности, то по крайней мере убедиться в их существовании.
Я считаю важным знать прошлое. Разобраться в нем, знать причины, приведшие к тем или иным событиям, – говорит Шульпяков. – Человек всегда исходит из опыта. Он видит: один раз наступил на грабли – второй раз наступать не надо. История дает нам примеры, из которых мы могли бы делать выводы и, хотя бы примерно, ориентироваться на будущее. Есть государство, есть народ, есть какие-то цели и у тех, и у других, есть какая-то цель, к которой мы идем. Если мы наследники этой истории, то мы выбираем путь, основываясь на ее примерах.
«
«
Роль литературы и литератора очень важна для Глеба Шульпякова.
Начиная с XIX века литература обращается к человеку как к таковому, как к индивидуальности. И я считаю важным рассказывать о внутреннем мире и душевных переживаниях человека на русском языке. Не только воспевать победы оружия или научные достижения, но и говорить о любви, – говорит он.
Начиная с XIX века литература обращается к человеку как к таковому, как к индивидуальности. И я считаю важным рассказывать о внутреннем мире и душевных переживаниях человека на русском языке. Не только воспевать победы оружия или научные достижения, но и говорить о любви, – говорит он.
«
«
Часто в книгах Шульпякова повествование ведется от первого лица, но автор не отождествляет себя с героем.
Мой лирический герой смотрит на мир моими глазами и пользуется моими ощущениями, но ситуации, в которые он попадает, его истории – уже его. Я могу “подарить” герою какие-то из своих историй, но он интерпретирует их уже по своему усмотрению , – поясняет писатель.
Мой лирический герой смотрит на мир моими глазами и пользуется моими ощущениями, но ситуации, в которые он попадает, его истории – уже его. Я могу “подарить” герою какие-то из своих историй, но он интерпретирует их уже по своему усмотрению , – поясняет писатель.
«
«
Сейчас многих – и обычных читателей, и литературоведов, и книжных критиков – беспокоит вопрос: не умрет ли бумажная книга, особенно худлит? Глеб Шульпяков настроен в этом смысле вполне оптимистично.
Я за последние двадцать лет не сталкивался с проблемой, где и как моим книгам выходить, – говорит он. – Я не думаю, что случится “смерть читателя”, что люди бросят читать .
Но сам писатель признает, что с течением времени его перестала увлекать художественная проза.
В этом нет ничего личного, как говорится, это просто возраст, – признается писатель. – Мне сейчас гораздо интереснее потратить деньги на нон-фикшн, которого, к счастью, в магазинах сейчас огромное количество.
Я за последние двадцать лет не сталкивался с проблемой, где и как моим книгам выходить, – говорит он. – Я не думаю, что случится “смерть читателя”, что люди бросят читать .
Но сам писатель признает, что с течением времени его перестала увлекать художественная проза.
В этом нет ничего личного, как говорится, это просто возраст, – признается писатель. – Мне сейчас гораздо интереснее потратить деньги на нон-фикшн, которого, к счастью, в магазинах сейчас огромное количество.
«
«
«
«
Особой любовью Шульпякова пользуется букинистика.
В книжном я сразу иду в букинистический отдел. Это связано с моей писательской деятельностью: поскольку я занимаюсь поэтом Батюшковым, мне интересны люди, которые его окружали, история и литература того времени.
Недавно Глеб Шульпяков завершил многолетнюю работу над своей биографической книгой о Константине Батюшкове.
Не хватает только эпилога, – комментирует писатель. – Эпилог – это история финала его жизни, жизни больного человека. Довольно-таки печальная история: как он замыкался, уходил от всех, потом окончательно потерял контакт с реальностью, уже ничего не писал, нигде не публиковался. Я не могу пока придумать, как об этом рассказать. Мне хочется придумать что-то, что меня бы захватило .
В книжном я сразу иду в букинистический отдел. Это связано с моей писательской деятельностью: поскольку я занимаюсь поэтом Батюшковым, мне интересны люди, которые его окружали, история и литература того времени.
Недавно Глеб Шульпяков завершил многолетнюю работу над своей биографической книгой о Константине Батюшкове.
Не хватает только эпилога, – комментирует писатель. – Эпилог – это история финала его жизни, жизни больного человека. Довольно-таки печальная история: как он замыкался, уходил от всех, потом окончательно потерял контакт с реальностью, уже ничего не писал, нигде не публиковался. Я не могу пока придумать, как об этом рассказать. Мне хочется придумать что-то, что меня бы захватило .
«
«
«
«
«Захватило», «увлекает», «интересно» – эти слова Шульпяков часто повторяет. Для него совершенно очевидно очень важен азарт, увлечение творчеством. В студенческие годы, во время учебы на журфаке МГУ, будущий литератор подрабатывал гардеробщиком в театре имени Маяковского. То ли в шутку, то ли всерьез писатель отмечает, что для него театр в буквальном смысле начался с вешалки: этот опыт подтолкнул его к сочинению пьес. Драму Шульпякова «Карлик» по роману Пера Лагерквиста публика увидела в 2004 году в постановке Татьяны Ахрамковой (Татьяна Ахрамкова – режиссер, работала в театре имени Маяковского, где поставила популярные спектакли «Кин IV» и «Чума на оба ваши дома», а также в театре имени Станиславского. Преподаватель РАТИ-ГИТИС. – прим. ред. ).
Театр – вещь сложная, – рассказывает о своем опыте писатель. – Это коллективная работа, тем она и интересна. В центре – режиссер, он главный “деятель” этой работы, а актеры и постановочная группа помогают ему реализовать его замысел. Если драматург тоже работает в сотрудничестве с режиссером, ему постоянно приходится подстраиваться под массу разных обстоятельств .
«
«
По словам Шульпякова, пьесу «Карлик» он создал «по заказу» Ахрамковой, которая читала и любила его тексты.
У Лагерквиста это роман-монолог от первого лица, и Татьяна Ахрамкова попросила сделать из монолога карлика пьесу, – вспоминает писатель. – Театр увлекает, и, хотя сначала мне было не слишком интересно, я “втянулся” и написал. Своему другу – актеру Игорю Марычеву – я придумал несколько ролей, он переодевался и перевоплощался .
У Лагерквиста это роман-монолог от первого лица, и Татьяна Ахрамкова попросила сделать из монолога карлика пьесу, – вспоминает писатель. – Театр увлекает, и, хотя сначала мне было не слишком интересно, я “втянулся” и написал. Своему другу – актеру Игорю Марычеву – я придумал несколько ролей, он переодевался и перевоплощался .
«
«
Хотя Шульпяков не актер, у него, помимо ипостаси поэта и прозаика, есть еще и другие роли. Он преподает литературное мастерство и редактирует литературный журнал «Новая Юность», «перелопачивая», по меткому выражению его «старшего коллеги» Маяковского, «тонны словесной руды». В работе профессионала, постоянно имеющего дело с новичками на писательском поприще, важно не пропустить в «руде» самородок и дать развиться потенциальному дарованию.
Самородка среди детей, среди начинающих авторов я не встречал, – утверждает Шульпяков. – Они, как правило, не попадают в литературную школу, у них “судьба кривая”, сложная. Самородок часто не понимает, что именно он пишет, зачем он пишет, а те, кто способен это оценить, иногда не обращают внимания на явные признаки дарования. И сами самородки иногда беспечно относятся к своему таланту. Недавно я познакомился в Перми с таким молодым поэтом. Искренне хотел его напечатать. Попросил составить подборку и прислать мне. А он так и не прислал. Забыл, наверное .
Самородка среди детей, среди начинающих авторов я не встречал, – утверждает Шульпяков. – Они, как правило, не попадают в литературную школу, у них “судьба кривая”, сложная. Самородок часто не понимает, что именно он пишет, зачем он пишет, а те, кто способен это оценить, иногда не обращают внимания на явные признаки дарования. И сами самородки иногда беспечно относятся к своему таланту. Недавно я познакомился в Перми с таким молодым поэтом. Искренне хотел его напечатать. Попросил составить подборку и прислать мне. А он так и не прислал. Забыл, наверное .
«
«
Забвение, безразличие, по мнению писателя, – одна из самых болезненных российских проблем. В конце 2000-х Глеб Шульпяков вел на телеканале «Культура» еженедельную программу «Достояние республики» – о сохранении исчезающих памятников архитектуры в нашей стране. И в те годы, и позже он много путешествовал по России, в частности по Вологодчине, где родился и жил Батюшков.
Когда мне очень хочется сменить обстановку, я выезжаю в сельскую местность, в деревню. Там тебе и Тибет, и внутренняя Монголия, все там есть, – говорит писатель. – Не нужно куда-то далеко ехать: просто уходишь в лес на весь день. Мне становится хорошо, когда я сажусь с другом в машину и мы куда-то едем, мне в принципе неважно, куда. В России чудесные виды и пейзажи.
Когда мне очень хочется сменить обстановку, я выезжаю в сельскую местность, в деревню. Там тебе и Тибет, и внутренняя Монголия, все там есть, – говорит писатель. – Не нужно куда-то далеко ехать: просто уходишь в лес на весь день. Мне становится хорошо, когда я сажусь с другом в машину и мы куда-то едем, мне в принципе неважно, куда. В России чудесные виды и пейзажи.
«
«
