Закон суров, но, оказывается, не для всех!

В продолжение ранее затронутой темы напомним о пенсионере – Виталии Зимакове, бывшем страховом агенте, избитом и подвергнутом пыткам в следственном изоляторе г. Глазова для получения нужных показаний о страховой компании, в которой он трудился. Вот уже третий год Виталий тщетно пытается убедить Следственный комитет в причастности к преступлениям, совершенным против него, бывшего следователя Павла Воробьева и силовиков местного БЭП. Параллельно с этим судья Первомайского районного суда г. Ижевска Хохрякова М. В. приступила к рассмотрению самого «дела страховщиков», в рамках которого силовики республики предъявляют претензии к их профессиональной деятельности. Дело было возбуждено еще в июне 2015 года. Именно из-за него Виталий Зимаков и оказался в следственном изоляторе.

У читателей могут возникнуть вполне резонные вопросы: «Кого удивишь пытками в наших изоляторах или сфабрикованными уголовными делами? Зачем раз за разом возвращаться к одним и тем же рядовым проблемам?»

Ответ прост: «Именно затем, что всё это стало для нас РЯДОВЫМИ проблемами». Нас методично приучают к неэмоциональному восприятию окружающей действительности. Бьют и пытают в тюрьмах? Хорошо, если не убивают! «Сажают» по сфабрикованным делам? Благо, что не надолго! Где-то лет через десять мы станем мыслить еще одиознее: «Забили насмерть в СИЗО? Хорошо, что только одного. Кому-то «дали десятку» ни за что? Повезло, что не пожизненное».

Да, на подобных рядовых проблемах сложно хайпануть. Это не громкие расследования о миллиардных коррупционных схемах. Это, увы, наша повседневность, безропотно принимая которую, мы соглашаемся с навязанными правилами игры.

Пожалуй, одним из таких правил является вариативность применения и использования закона. То есть, когда одни и те же нормативные предписания могут применяться по-разному, в зависимости от ситуации и от субъекта, в отношении которого они применяются. К примеру, следователь инициировал перевод обвиняемого из одного изолятора в другой, имеющий в определённых кругах славу пресс-тюрьмы. Там этого обвиняемого бьют и пытают для получения от него нужных показаний по уголовному делу. Сам следователь и оперативники из «БЭПа» (назовём их так, чтобы избежать объяснения многобуквенной аббревиатуры) неоднократно навещают своего подопечного в СИЗО, вроде как бы для того чтобы «поговорить», естественно, не замечая на нем следов побоев. Ну разве ж это преступление? Ведь наше законодательство базируется на таких общепризнанных принципах международного права, пока еще официально не обнуленных, как «презумпция невиновности», «равноправие и состязательность сторон», «неприкосновенность личности» и т. д. Примерно так рассуждает руководство республиканского Следкома, в очередной раз отказывая в возбуждении уголовного дела в отношении следователя Воробьева и сотрудников БЭПа, неоднократно навещавших Виталия Зимакова в глазовском изоляторе после побоев и пыток.

В таком случае нельзя не вспомнить само «дело страховщиков», по которому Виталия больше 5 лет обвиняют в нарушениях при заключении договоров страхования в 2014 году, хотя в страховую компанию он пришел только в 2015-м! По сути, материалы дела, мягко говоря, свидетельствуют о вопиющей абсурдности самого обвинения. Или «презумпция невиновности» в данной ситуации не действует?

В довесок к сомнительной правдоподобности содержательной стороны обвинения при рассмотрении «дела страховщиков» в суде всплыл некий процедурный диссонанс (обозначим подобным термином процессуальные нарушения). Оказывается, дата вынесения постановления о предъявлении обвинения Виталию Зимакову, содержащегося в материалах уголовного дела, не соответствует дате в его копии, выданной тому на руки следователем. Разница между датами примерно в неделю. «Подумаешь нарушение, – заметит кто-то из читателей. – Банальная ошибка следователя в одной цифре, легко исправимая».

Отчасти верное замечание. Почему же только отчасти? Мы, как законопослушные граждане, должны апеллировать к буквальному содержанию закона. Конечно, следователь может исправить свою ошибку, но как, если уголовное дело уже в суде? А по закону судья не имеет права исправлять ошибки за следователя в его документах. Ведь суд, рассматривающий уголовное дело, не является ни стороной обвинения, ни стороной защиты. Он вроде как сторонний арбитр. Значит, обнаружив аналогичные по содержанию документы следователя с разными датами составления, что должен сделать суд? Вернуть дело прокурору, чтобы тот вернул его следователю для устранения допущенной ошибки. Потому как, если в такой ситуации суд сам выберет какой-то один вариант документа, то тогда он открыто примет на себя функцию стороны обвинения. К тому же принцип «презумпции невиновности» обязывает суд все сомнения толковать в пользу обвиняемого. В таком случае придется признать, что спорный документ имеет дату, указанную в копии, находящейся на руках у обвиняемого. А значит, придется признать нарушение сроков выдвижения обвинения, которое должно состояться не позднее 3 дней после вынесения постановления о его предъявлении.

В общем, с точки зрения закона, под каким углом не глянь, дело так и эдак «липа». И если на содержательную сторону обвинения судья еще может «закрывать глаза», пока не исследованы доказательства по делу, то процедурные нарушения такой возможности ему не дают. Они препятствуют рассмотрению дела судом и потому обязывают его незамедлительно возвращать уголовное дело виновнику допущенных нарушений – через прокурора следователю, дабы не затягивать сроки уголовного судопроизводства. Правда, если судья лично не заинтересован в том, чтобы сознательно его «заволокитить».

Что ж, Виталий Зимаков дважды обращался к судье Хохряковой М. В., рассматривающей «дело страховщиков», обратить внимание на обнаружившуюся проблему процедурного характера, предъявляя фотокопии документов с разными датами. И что же дальше? …А ничего!

Дело по-прежнему находится у судьи. Зачастую следователю, прокурору или судье выгоднее игнорировать доводы об очевидном нарушении закона, чем рассматривать их по существу. Дескать, не было никакого «павлина-мавлина», коли в процессуальных решениях он не фигурирует. Ну да, есть и закон, и решение Конституционного Суда РФ, еще от 2005 года, обязывающие должностных лиц рассматривать все доводы гражданина, изложенные в жалобе, заявлении или ходатайстве. Только если нет изначально задачи однообразного толкования и исполнения закона всей цепочкой силовиков и суда, вариативность и вольность правоприменения сводит его практически на нет.

Р.S. Продолжение следует.

Игорь Санфиров