40 дней страха

Мы беседовали на улице, сидя на лавочке, до тех пор, пока не вышла представитель администрации и не спросила: «Кто разрешил записывать? Если нет разрешения администрации правительства Удмуртии, то нельзя разговаривать, записывать и фотографировать беженцев». Однако разговор уже состоялся.

Валентина Александровна

40 дней страха

В саду гостиницы я познакомилась с Валентиной Александровной. Сначала она сидела одна на лавочке, потом начали приходить другие. Это место, где все курят.

В Мариуполе Валентина Александровна жила одна в 4-этажном доме.

«У нас бомбили постоянно и очень сильно. И дома часть погорели, часть развалилась. Это то, что я видела».

В другом доме жил ее 36-летний сын — рабочий, с которым она потеряла связь. «Я не могла выйти из дома до того момента, когда мы утром пошли в эвакуацию, и он не мог выйти из дома. Такая была бомбардировка, что… вы не представляете себе даже, что костер после бомбежки был возле подъезда. И возле костра бились осколки от снаряда».

Она сказала, что выходили из дома только отчаянные соседские мальчишки, женщины боялись. «Я сначала жила в своей квартире, пока не вылетели все стекла из окон, потом перешла в соседний подъезд, там была пустая квартира, люди оттуда ушли. Там хотя бы в комнате были стекла, а в кухне не было. Так я прожила 40 дней — с 24 февраля по 6 апреля. 6 апреля я уехала из Мариуполя».

«Мы поняли: надеяться не на что»

О том, что началась спецоперация, Валентина Александровна узнала по двум страшным взрывам в 4 часа утра. «Я сразу включила телевизор, там объявили тревогу».

— Как вы отнеслись к этому? — задала я нетактичный вопрос.

Валентина Александровна до этого говорила спокойно и медленно, тут же ее голос стал громче, обида и возмущение появились в интонации: «А вы бы как отнеслись, если бы началось такое? Если убивают, стреляют, бомбят… »

— А у вас были какие-то ожидания, как долго это продлится?

«Сначала были надежды, но потом мы поняли, что надеяться не на что, только на авось: авось, одумаются, авось, будет перемирие. Но потом мы поняли, что нет, потому что очень большие силы украинских военных сидели на территории „Азовстали“. Это наш крупный завод и там подземные огромные катакомбы, их оттуда выбить просто нереально. Мы поняли, что это будет очень долго. Надеяться не на что. Со 2 марта у нас не было воды, света и газа. Не было хлеба. Еда, которая была, быстро заканчивалась. На что нам надеяться? Гуманитарку подвозили очень далеко, надо было ходить под обстрелами. Нам не на что было надеяться, лекарств не было. Аптек нет, магазинов нет, а потом через неделю-полторы и города не стало. Просто все стало гореть и разрушаться на глазах», — рассказала она.

Кто с кем воюет, Валентина Александровна точно сказать не может.

«К нам же люди приходили, разговаривали. Нам рассказывали, что это войска ДНР воюют с украинскими», — говорит она.

Что это за люди, женщина поясняет: «Которые к нам во двор приходили. Чисто одетые. Они не представлялись. Пару раз к нам они заходили. Они говорили, что они бывшие военные и как они оценивают ситуацию».

Ирина Сергеевна

Мариуполь уничтожат

«Это был арьергард российской армии, я так поняла, — сказала Ирина Сергеевна, другая беженка из Мариуполя, — потому что у них были шевроны русские и русское оружие. И они к нам заходили и говорили, что левый берег, конкретно Мариуполь, будет промзоной. Именно Мариуполь будет уничтожен. И в наш двор действительно подъезжал танк ВСУ, на нем не было буквы Z (показала жестом), он стрелял по верхним этажам домов».

По ее словам, самолеты летали, вертолеты, беспилотники тоже, но «они по нам не стреляли, а вот стоял танк и сшибал этажи».

«Единственно, к нам прилетел снаряд, как нам сказали, от ˮГрадаˮ, он у нас не разорвался, а прошел сквозь крышу под углом, он вошел с восточной стороны», — вспоминает она.

Как говорит Ирина Сергеевна, «28 февраля выключили отопление, 1 марта у нас еще был свет и газ, который мы выключили сами. Со 2 марта и света не стало, и все жители дома спустились в бункер. И никакой информации. А потом начали бомбить очень сильно — 4 марта или 5 марта. Рядом с нашим домом стоял трехэтажный магазин ˮЛигаˮ. От него просто ничего не осталось. Непонятно, никто никакой информации нам не давал. С 24 по 28 февраля у нас еще было телевидение. Нам говорили, что Россия начала военные действия против Украины, чтобы не отдать ЛНР и ДНР».

Ирина Сергеевна призналась, что не против того, чтобы Мариуполь стал частью России.

Чеченцы сообщили о зачистке

Она рассказала про помощь чеченцев. «У них все было русское и говорили они по-русски. Я поняла, что это чеченцы, по акценту и облику, бородам. Они у нас там все время были, то воду приносили, то свою колбасу, она называлась ˮМусульманскойˮ. Они приносили хлеб, мы-то выйти не могли. Они говорили, когда можно выйти, на разведенный во дворе огонь поставить вскипятить чайник».

Чеченцы и сказали, когда будет зачистка, и что лучше уходить. «Они пришли 8 апреля и говорят: ˮБыстро собирайтесь, мы вас проведем, чтобы вас никто не зацепилˮ. Нас было 70 человек. Они нас провели в садик, там были военные машины. Наш бункер погрузили в три машины. На ˮАзовстальˮ просто канонады летели. И даже с моря, там, видимо, стояли корабли, летели ракеты, они так страшно свистели», продолжает Ирина Сергеевна.

На машинах их увезли за Ляпино, там был блокпост. У них проверили все вещи и отвезли в Хомутово, заселили в школу. Там было все: вода, свет, газ, отопление. Им сказали: вы тут будете 7-10 дней. Но увезли вечером на следующий день. Уехали те, кто выбрал Россию, те, кто выбрал Украину — остались.

«Россияне, на выход»

«Подъехали автобусы. ˮРоссияне, на выход — это за вамиˮ, — крикнул кто-то. У меня сестра живет в Крыму, поэтому я выбрала Россию. Нас привезли в Таганрог на ж/д вокзал. На вокзале нам сказали, что ˮуже 19-й состав отправляем, ваш едет на Ижевскˮ. Кто-то говорит: ˮА где это? Я не хочуˮ. Никто не знал, где это. Я говорю: ˮЭто Удмуртияˮ. Как потом оказалось, я угадала».

Тем, кто не хотел ехать в Ижевск, сказали: «Если кто-то хочет отказаться, пожалуйста, но только за свой счет. Здесь вам обеспечивается бесплатный проезд, питание двое суток до места назначения».

Уже в Ижевске их посадили в автобусы и развезли по гостиницам.

«Мне нравится в Ижевске. Воздух сухой. Люди просто супер. Но я в Ижевске не останусь, поеду к сестре в Крым. Пока не могу связаться», — сказала Ирина Сергеевна.

Напомним, в санатории «Ижсталь» в настоящее время проживает 85 беженцев Мариуполя. Одна из них, Елена Петровна, призналась корреспонденту Udm-Info, что после эвакуации из Мариуполя, у нее случилась истерика, когда она услышала песню Корнелюка «Город, которого нет».